Форум » Литература, искусство, музыка и юмор народов Кавказа » НАШИ ТАЛАНТЫ!!!(продолжение) » Ответить
НАШИ ТАЛАНТЫ!!!(продолжение)
изгнанница: Ребята, все мы по-своему талантливы))) Выкладывайте сюда свои стихи, рассказы, песни, всё, что душе угодно, но только своё!!!
Nz: Татьяна Смертина Антология русской поэзии Иди ко мне, я обниму – Русалочьи, до упокоя… В чем дело? А? Здесь дно речное… Мол, я маню в речную тьму! Во тьме речной любить кто смеет? Никто не смеет! Я – смогу. Здесь жемчуг на жемчужном теле Богаче, чем на берегу! Иди ко мне, мой жемчуг тронь. Зову волхвицей, до сгоранья… В чем дело? А? Зову в огонь? Ты думаешь, для умиранья? Сгорим, пожалуй! Ну и что. Наш свет – ножом через века! Сорви мне кольца, жемчуга, Лишь Божий перстень мой не тронь…
Nz: Татьяна Смертина Антология русской поэзии Я удивлялась Солнцу и Луне, Меня сжигали в жертвенном огне, Но, осененная святым крестом, Я вновь рождалась в омуте лесном И пела так в обугленной ночи При свете лилии – речной свечи! – Что мельники топились в омутах, И девы исчезали в зеркалах, А княжичи забрасывали сеть, Чтоб на песке Мне с плачем умереть... Вы им не верьте! Сеть – была пуста. И зря бросались многие с моста...
Гром: Муса Гешаев. Прыжок в вечность Когда над горами сгущался туман И был камнепад небывалый, В Харачое родился абрек Зелимхан , Гроза всей России немалой. Волчица щенилась под песню ветров, И рыскал злой барс по обвалам, Мужал Зелимхан , у горящих костров Месть в сердце его закипала. И четверти века хватило ему, Чтоб в шоке держать всю державу, И был он грозою ужасной тому, Кто делал на горцев облаву. Не раз государственной думе пришлось Решать, что же делать с смутьяном, И столько бессонных ночей не спалось Царю при живом Зелимхане Но молнией горе блеснуло в горах - В тюрьму их с отцом посадили, Больших унижений настала пора, И род весь его очернили. Хлебнув горечь жизни, он бурею взмыл И выбрал дорогу абрека , И пыл его сердца уже не остыл На вздыбленном стремени века. - Отец! Мы не будем здесь долго сидеть, Мы стены тюрьмы подкопаем. И вот уж разносится радостно весть: Абрек на свободе гуляет. Кровавая бойня на рынке Чечни, И слухи о ней забродили - Тем зверством все были поражены, Где двадцать семь горцев убили... Наутро друзей Зелимхан всех собрал, Состав пассажирский он встретил, Одетых в мундиры лишь с поезда снял и двадцать семь пулей пометил. Хвастливый Вербицкий, смеясь, говорил: "Абрек у меня уж в кармане!" Но вот он записку его получил: "Сегодня я буду в Кизляре! Я деньги из банка, хочу унести, Меня там лишь встретить ты можешь, И если ты хочешь мундир свой спасти - Ты встречей себе же поможешь!" Вино на балу все рекою лилось, Но гром прогремел стозвонный, Ограблен в Кизляре, действительно, банк, С подполковника сняли погоны. Семья Зелимхана под арест взята, Абрек посылает прошенье, Услышав отказ, принужден Зелимхан Готовить такое же мщепье. Он сына полковника прячет в залог, Вернуть лишь в обмен обещает, Напуган полковник поступком его, Семью всю назад возвращает. И помнит погоню над Сунжею мост, Кольцо вражьей силы все уже, И встал на коне Зелимхан во весь рост, И прыгнул с моста прямо в Сунжу. Враги лютовали в бессилии зла, Когда ускользнул он бесследно, И слава его все росла и росла От каждой нелегкой победы. Больного абрека, в пещере зажав, В тройное кольцо окружили, И тысячи пуль понеслись, завизжав, Из солдатских винтовок служивых. А он метким выстрелом бил по врагам, Не дав подойти им к пещере, И только рассвет над землей задрожал, Глазам никто не поверил. Казалось, - конец! Убит Землимхан! И цепи рванули победно, В черкеске... бревно лежало. Обман! Ушел Зелимхан незаметно. И помнит история случай один, С Шаляпиным встречу героя, Певец своим пением так угодил - До слез Зелимхана расстроил. Для власти он значился "не человек", Абреком , разбойником звали, Но разве от песни заплачет абрек - А слезы текли, не кончались. ...Не ведал герой, что больного его Предаст близкий друг в своем доме, И он в окруженьи заклятых врагов В час смертный о смерти не вспомнил. Предателю пулю в сердце послав, Он песней врагов своих встретил, Не знал он, что смерть его рядом была; Но смелостью он ей ответил. Как призрак кровавый, он падал, вставал, Врагов своим видом пугая, И ужас, и страх на всех нагонял, Град пуль во врагов посылая. Молитву шептали неслышно уста, Абрек умирал смертью храбрых, Как будто с царизмом бороться устал И в нем не нашел своей правды. Лежит фотография прошлых дней (Как редкость, весь мир облетела), Где сотни солдат, офицеров на ней Стоят над расстрелянным телом. Тут каждый стремился засняться скорей С убитым абреком в знак чести... Багровый диск солнца сквозь тучи горел, И ветер нес горькие вести: "Убит Зелимхан, наш любимый герой! Скорбите, чеченцы, скорбите!" А он, худощавый и очень простой, Был страшен врагам и убитый. Нет мужеству горцев предела. В борьбе И даже один в поле воин, Когда в твоем сердце дыханье любви, Ты жизни великой достоин. Нам долгие годы твердили одно, Что он был бандит и отступник. Кем право на это такое дано? Для нас Зелимхан был заступник. Гордитесь, вайнахи, ведь каждый народ Хотел бы иметь Зелимхана, Отец - своим сыном продолжить свой род, Народ - своего великана. И каждой сестре бы хотелось иметь Отважного брата такого, И брату совсем не пришлось бы краснеть За брата, джигита лихого. Как жаль, что в то трудное время тревог, Когда он вершил свое дело, Народ защитить Зелимхана не смог, А он защищал его смело. Никто не забудет героя Чечни, Он вписан строкою в столетья. Останутся в песнях те грозные дни, В легендах - прыжок тот в бессмертье.
Nz: Вероника Тушнова - стихи Антология русской поэзии АРЫК Глаз к сиянью такому еще не привык... Зной густой, золотой и тягучий, как мед... А за домом, в саду, пробегает арык, как живой человек, говорит и поет. Он струится, как будто в ущелье зажат, меж забором и каменной пестрой стеной. Распахнется калитка... Лучи задрожат... Засмуглеет рука... Брызнет звон жестяной. С мягким бульканьем вглубь окунется кувшин, И опять тишина. Он один ни на миг не стихает, сбегая с далеких вершин, торопливый арык, говорливый арык... В нем вода холодна и молочно-бела, и, как лента из шелка, упруга в горсти... С первой встречи я сердце ему отдала. Пели птицы в саду: "Не спеши, погости". Счастье ходит со мной по дороге любой... А покой... А покоя не будет нигде. В час, когда занимался рассвет голубой, я пришла попрощаться к ханларской воде.
Nz: Евдокия Ростопчина РОМАНС Когда б он был теперь со мною, Наряд бы мой прельщал меня; Но нет его!.. душа моя Полна страданьем и тоскою. Когда я сердце отдала, Я быть кокеткой не умела, Но он нашел что я мила. Теперь пленять я б не хотела, Что в красоте?.. здесь нет его! Когда б он здесь был, я б желала Блистать умом и остротой; Но нет его - исчез ум мой, Игривость резвая пропала, Веселье взор мой не живит, Воображенье охладело; Душа и сердце - всё молчит! Теперь блистать я б не хотела, К чему мне ум?.. здесь нет его!
Nz: Каролина Павлова- стихи Антология русской поэзии ДА ИЛЬ НЕТ За листком листок срывая С белой звездочки полей1, Ей шепчу, цветку вверяя, Что скрываю от людей. Суеверное мечтанье Видит в нем себе ответ На сердечное гаданье - Будет да мне или нет? Много в сердце вдруг проснется Незабвенно-давних грез, Много из груди польется Страстных просьб и горьких слез. Но на детское моленье, На порывы бурных лет Сердцу часто провиденье Молвит милостиво: нет! Стихнут жажды молодые; Может быть, зашепчут вновь И мечтанья неземные, И надежда, и любовь. Но на зов видений рая, Но на сладкий их привет Сердце, жизнь воспоминая, Содрогнувшись, молвит: нет!
Nz: Евдокия Ростопчина ОСЕННИЕ ЛИСТЫ Один увядший лист несчастному милее, Чем все блестящие весенние цветы! Андрей Тургенев Сухие, желтые листы, Предвестники поры печальной, Вы любы мне!.. Мои мечты Привыкли к думе погребальной, Сдружились с мыслью неземной; И есть родство, родство святое Меж всем тоскующим и мной — Неизгладимо роковое Клеймо дней прежних над душой!.. Люблю я колокол унылый В вечерний час, вдали сует; Мое любимое светило Не солнце пышное, о нет!.. Нет! То луна под покрывалом Прозрачно-сизых облаков!.. Я в храме древнем, обветшалом Молюсь теплей; среди лесов Ищу не тополей красивых, Не лип роскошных, горделивых,— Но громом сломанных дубов!.. Златого утра блеск роскошный Встречаю хладным оком я, Но бури шум, но ветр полночный — Вот, вот поэзия моя!.. И я отдам весну младую Со всею жатвой гордых роз За осень бледную, нагую Иль за порывы летних гроз!.. Но вы, разметанные роком Любимцы блеклые мои, На лоно матери-земли Вы, принесенные оброком С родимых ветвей и вершин,— Как много дум и откровений, Как много горестных явлений И занимательных судьбин Я вижу в низкой вашей доле!.. Не много будущности в вас, Но все ж, на жизненной юдоли, Переживете вы не раз И рано скошенную младость, И сон любви, и красоту, И сердца пламенного радость, И вдохновенную мечту!.. Быть может, вихрь своим дыханьем Вас на могилу нанесет? Быть может, вас волна возьмет И вас последним призываньем Младой утопленник почтет?.. Быть может, вам и мне судьбою Уделы равные даны И вы, как я, обречены Увянуть здесь перед зимою?.. И я, как вы, осуждена Не покидать степи печальной, В ней изнывать, тоски полна, Вотще душой стремясь в путь дальний?.. Не вместе ль рок велел страдать, И век отжить, и умирать В своем углу непросвещенном, Под небом, вечно омраченным, И стран желанных не видать?.. Быть может, вас со мной зароют Снега родные в саван свой И вьюги русские завоют Над нами песнью гробовой!.. И горе, если уцелеет Один из вас!.. Весна придет, Весна поляны отогреет И их цветами уберет,- А он, иссохший, одинокий, Он не истлеет на лугах, Но путника ногой жестокой Растоптан будет в пыль и прах!.. Так память первых впечатлений, Былых надежд, былых волнений Душа и гонит и клянет, Когда рой скучных сожалений Любовь другая изженет!..
Nz: Ирина Одоевцева Антология русской поэзии ТОЛЧЕНОЕ СТЕКЛО К. И. Чуковскому Солдат пришел к себе домой - Считает барыши: "Ну, будем сыты мы с тобой - И мы, и малыши. Семь тысяч. Целый капитал Мне здорово везло: Сегодня в соль я подмешал Толченое стекло". Жена вскричала: "Боже мой! Убийца ты и зверь! Ведь это хуже, чем разбой, Они умрут теперь". Солдат в ответ: "Мы все умрем, Я зла им не хочу - Сходи-ка в церковь вечерком, Поставь за них свечу". Поел и в чайную пошел, Что прежде звали "Рай", О коммунизме речь повел И пил советский чай. Вернувшись, лег и крепко спал, И спало все кругом, Но в полночь ворон закричал Так глухо под окном. Жена вздохнула: "Горе нам! Ах, горе, ах, беда! Не каркал ворон по ночам Напрасно никогда". Но вот пропел второй петух, Солдат поднялся зол, Был с покупателями сух И в "Рай" он не пошел. А в полночь сделалось черно Солдатское жилье, Стучало крыльями в окно, Слетаясь, воронье. По крыше скачут и кричат, Проснулась детвора, Жена вздыхала, лишь солдат Спал крепко до утра. И снова встал он раньше всех, И снова был он зол. Жена, замаливая грех, Стучала лбом о пол. "Ты б на денек,- сказал он ей,- Поехала в село. Мне надоело - сто чертей!- Проклятое стекло". Один оставшись, граммофон Завел и в кресло сел. Вдруг слышит похоронный звон, Затрясся, побелел. Семь кляч дощатых семь гробов Везут по мостовой, Поет хор бабьих голосов Слезливо: "Упокой". - Кого хоронишь, Константин? - Да Машу вот, сестру - В четверг вернулась с именин И померла к утру. У Николая умер тесть, Клим помер и Фома, А что такое за болесть - Не приложу ума. Ущербная взошла луна, Солдат ложится спать, Как гроб тверда и холодна Двуспальная кровать! И вдруг - иль это только сон?- Идет вороний поп, За ним огромных семь ворон Несут стеклянный гроб. Вошли и встали по стенам, Сгустилась сразу мгла, "Брысь, нечисть! В жизни не продам Толченого стекла". Но поздно, замер стон у губ, Семь раз прокаркал поп. И семь ворон подняли труп И положили в гроб. И отнесли его туда, Где семь кривых осин Питает мертвая вода Чернеющих трясин.
Nz: Зинаида Гиппиус Антология русской поэзии СОБЛАЗН П. П. Перцову Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн... соблазн уединенья... Его доныне я не победил. Зовет меня лампада в тесной келье, Многообразие последней тишины, Блаженного молчания веселье - И нежное вниманье сатаны. Он служит: то светильник зажигает, То рясу мне поправит на груди, То спавшие мне четки подымает И шепчет: "С Нами будь, не уходи! Ужель ты одиночества не любишь? Уединение - великий храм. С людьми... их не спасешь, себя погубишь, А здесь, один, ты равен будешь Нам. Ты будешь и не слышать, и не видеть, С тобою - только Мы, да тишина. Ведь тот, кто любит, должен ненавидеть, А ненависть от Нас запрещена. Давно тебе моя любезна нежность... Мы вместе, вместе... и всегда одни; Как сладостна спасенья безмятежность! Как радостны лампадные огни!" О, мука! О, любовь! О, искушенья! Я головы пред вами не склонил. Но есть соблазн,- соблазн уединенья, Его никто еще не победил.
Nz: Аделаида Герцык Антология русской поэзии В БАШНЕВ башне высокой, старинной Сестры живут. Стены увешаны тканями длинными, Пахнет шелками — желтыми, синими, Душен уют. К пяльцам склонясь прилежно, Сестры ковер вышивают, Сестры не знают, Что за высоким окном, Что за оградой зеленой. Только закат зачервленный Глянет порою в окно, Только туманы росистые Ткут по ночам волшебство. Трудно распутать мотки шелковистые, Путаный, трудный узор... Сестры, дружные сестры, Строгий держат дозор. Шелк зацепляет за нежные пальцы, Пальцы руки терпеливой... Кто-то несется за башней высокой, Машет горящею гривой! Младшая смотрит в окно, Отблеск упал на нее, Щеки румянцем ожег. Взор застилает весть заревая — Кто там несется, пылая? Может быть — рок? Старшая строго следит, Скоро ль закат догорит. Нет, ничего... Даль угасает — Снова прозрачен и смирен взор, Сестры прилежно ковер вышивают — Путаный, трудный узор... Сестры, дружные сестры. Месячный луч, Ласков, певуч, Старшей скользнул по руке, Перстень блеснул в темноте. Что ей вещает реющий свет — Зов или запрет? Строго по-девичьи младшая ждет, Скоро ли месяц зайдет?.. Стены покрыты тканями длинными, Пахнет шелками желтыми, синими, В пяльцах некончен ковер. В башне высокой, старинной Сестры держат дозор. Рядом, в соседнем покое, Третья сестра живет, Это — сестра любимая, Нет с ней забот. В окна она не заглянет, Солнечный луч не поманит, Месяц ее не зовет. Чуть шелестя, Взад и вперед Ходит она. Ходит, и робкие пальцы Легкую ношу сжимают — Что-то, свернув в одеяльце, Носит она и качает. Это — печаль ее чистая В ткань шелковистую вся запелената. Носит, пестует, качает, Песней ее умиряет: “Тише, сестры, потише, Ровно теперь она дышит. Вы не слыхали? С вечера долго металась — Я испугалась, Уж не больна. ли? Спи до утра, дитя, Уж занялась заря, Ах, как устала я! Вырастешь — мы с тобой Будем играть судьбой, Песни слагать небывалые. Будет нам жизнь светла... Слышу я пенье пасхальное. Спи, моя близкая, дальняя, Спи до утра!” Взад и вперед Ходит, поет, Тихо шаги отдаются. Сестры над ней не смеются, Это — сестра любимая. Дни уплывают неслышно, — Нынче, как день вчерашний, В строгой, девичьей башне.
Nz: Евдокия Ростопчина стихи ПОТЕРЯННОЕ КОЛЬЦО Блестело... искрилось... сияло... И взорам нравилось оно,— И вдруг как сон оно пропало, Бог весть куда занесено!.. Резвяся, фея ль утащила Его незримою рукой?.. Ворожея ль заговорила?.. Иль спрятал старый домовой?.. Нечистой силы наважденье Его, быть может, унесло, В знаменованье и значенье, Что в будущем грозится зло? Что также скроется и сгинет Та, кем кольцо подарено... Что срок блаженства скоро минет И превратится в прах оно?.. Что все, что дорого и мило, Что все, что светит и горит, Во мрак ничтожности, в могилу Судьба безжалостно умчит?..
Nz: Марина Цветаева Антология русской поэзии НИНЕ К утешениям друга-рояля Ты ушла от излюбленных книг. Чей-то шепот в напевах возник, Беспокоя тебя и печаля. Те же синие летние дни, Те же в небе и звезды и тучки... Ты сомкнула усталые ручки, И лицо твое, Нина, в тени. Словно просьбы застенчивой ради, Повторился последний аккорд. Чей-то образ из сердца не стерт!.. Всё как прежде: портреты, тетради, Грустных ландышей в вазе цветы, Там мирок на диване кошачий... В тихих комнатках маленькой дачи Всё как прежде. Как прежде и ты. Детский взор твой, что грустно тревожит, Я из сердца, о нет, не сотру. Я любила тебя как сестру И нежнее, и глубже, быть может! Как сестру, а теперь вдалеке, Как царевну из грез Андерсена... Здесь, в Париже, где катится Сена, Я с тобою, как там. на Оке. Пусть меж нами молчанья равнина И запутанность сложных узлов. Есть напевы, напевы без слов, О любимая, дальняя Нина!
Nz: Вероника Тушнова Антология русской поэзии ВОСКРЕСЕНЬЕ Ни особых событий, никакого веселья в этот будничный день моего воскресенья. День рождался из птичьей на заре переклички, из фабричных гудков и гудков электрички... Этот день вырастал из кусочка картона с прозаической надписью: "пятая зона", из нагретого солнцем настила перрона этот день вырастал неуклонно, огромно. Весь истыкан капелью, пронизан лучами, перерос он обиды мои и печали, он еловыми лапами обнял мне плечи, и ушло мое горе далече, далече.
Nz: Ирина Одоевцева Антология русской поэзии БАЛЛАДА О ГУМИЛЕВЕ На пустынной Преображенской Снег кружился и ветер выл... К Гумилеву я постучала, Гумилев мне дверь отворил. В кабинете топилась печка, За окном становилось темней. Он сказал: "Напишите балладу Обо мне и жизни моей! Это, право, прекрасная тема",- Но я ему ответила: "Нет. Как о Вас напишешь балладу? Ведь вы не герой, а поэт". Разноглазое отсветом печки Осветилось лицо его. Это было в вечер туманный, В Петербурге на Рождество... Я о нем вспоминаю все чаще, Все печальнее с каждым днем. И теперь я пишу балладу Для него и о нем. Плыл Гумилев по Босфору В Африку, страну чудес, Думал о древних героях Под широким шатром небес. Обрываясь, падали звезды Тонкой нитью огня. И каждой звезде говорил он: - "Сделай героем меня!" Словно в аду полгода В Африке жил Гумилев, Сражался он с дикарями, Охотился на львов. Встречался не раз он со смертью, В пустыне под "небом чужим". Когда он домой возвратился, Друзья потешались над ним: - "Ах, Африка! Как экзотично! Костры, негритянки, там-там, Изысканные жирафы, И друг ваш гиппопотам". Во фраке, немного смущенный, Вошел он в сияющий зал И даме в парижском платье Руку поцеловал. "Я вам посвящу поэму, Я вам расскажу про Нил, Я вам подарю леопарда, Которого сам убил". Колыхался розовый веер, Гумилев не нравился ей. - "Я стихов не люблю. На что мне Шкуры диких зверей",.. Когда войну объявили, Гумилев ушел воевать. Ушел и оставил в Царском Сына, жену и мать. Средь храбрых он был храбрейший, И, может быть, оттого Вражеские снаряды И пули щадили его. Но приятели косо смотрели На георгиевские кресты: - "Гумилеву их дать? Умора!" И усмешка кривила рты. Солдатские - по эскадрону Кресты такие не в счет. Известно, он дружбу с начальством По пьяному делу ведет. Раз, незадолго до смерти, Сказал он уверенно: "Да. В любви, на войне и в картах Я буду счастлив всегда!.. Ни на море, ни на суше Для меня опасности нет..." И был он очень несчастен, Как несчастен каждый поэт. Потом поставили к стенке И расстреляли его. И нет на его могиле Ни креста, ни холма - ничего. Но любимые им серафимы За его прилетели душой. И звезды в небе пели: - "Слава тебе, герой!"
Nz: Мария Петровых СОЛОВЕЙ Там, где хвои да листвы Изобилие слепое,- Соловей плескал во рвы Серебром... От перепоя Папоротник изнемог, Он к земле приник, дрожащий... Зря крадется ветерок В разгремевшиеся чащи. Он - к своим. Но где свои? Я молчу, спастись не чая: Беспощадны соловьи, Пламень сердца расточая. Прерывающийся плач Оскорбленной насмерть страсти Так беспомощно горяч И невольной полон власти. Он взмывает, он парит, А потом одно и то же: Заикающийся ритм, Пробегающий по коже... В заколдованную сеть Соловей скликает звезды, Чтобы лучше рассмотреть, Чтоб друзьям дарить под гнезда. То ли праздная игра, То ли это труд бессонный,- Трепетанье серебра, Вопли, выплески и стоны, Ночь с наклеванной луной, Бор, что стал внезапно молод, И, просвистанный, сквозной, Надо всем царящий - холод.
Nz: Каролина Павлова Антология русской поэзии ПОРТРЕТ Сперва он думал, что и он поэт, И драму написал "Марина Мнишек", И повести; но скоро понял свет И бросил чувств и дум пустых излишек. Был юноша он самых зрелых лет, И, признавая власть своих страстишек, Им уступал, хоть чувствовал всегда Боль головы потом или желудка; Но, человек исполненный рассудка, Был, впрочем, он сын века хоть куда. И то, что есть благого в старине, Сочувствие в нем живо возбуждало; С премудростью он излагал жене Значение семейного начала, Весь долг ее он сознавал вполне, Но сам меж тем стеснялся браком мало. Он вообще стесненья отвергал, По-своему питая страсть к свободе, Как Ришелье, который в том же роде Бесспорно был великий либерал. Приятель мой разумным шел путем, Но странным, идиллическим причудам Подвластен был порою: много в нем Способностей хранилося под спудом И много сил,- как и в краю родном? Они могли быть вызваны лишь чудом. А чуда нет.- Так жил он с давних пор, Занятия в виду имея те же, Не сетуя, задумываясь реже, И убедясь, что все мечтанья - вздор. Не он один: их много есть, увы! С напрасными господними дарами; Шатаяся по обществам Москвы, Так жизнь терять они стыдятся сами; С одним из них подчас сойдетесь вы, И вступит в речь серьезную он с вами, Намерений вам выскажет он тьму, Их совершить и удалось ему бы,- Но, выпустив сигарки дым сквозь зубы, Прибавит он вполголоса: "К чему?.."
Nz: Агния Барто Антология русской поэзии КВАРТЕТ Басню выбрали давно, Распределили роли, Решило выступить звено На утреннике в школе. Решили девочки прочесть "Квартет", такая басня есть. Светлане роль не подошла: - Я вовсе не упряма, Зачем же мне играть осла? Мне не позволит мама. Артистки начали шуметь. Одна кричит: - Она медведь, А вовсе не мартышка!- Кричит другая: - Чур-чура, Сказала я еще вчера - Я косолапый мишка! Проходит день и два денька, Потом проходит пять, На репетицию никак Артисток не собрать. Пришел козел и сел за стол, Но нету соловья. - Ну, если так,- сказал козел, Тогда уйду и я! Проказница мартышка Умчалась на каток, А косолапый мишка, Схватив свое пальтишко, Пустился наутек. То нет мартышки, То козла Куда-то тетя увезла, То мишка косолапый Ушел на лыжах с папой! Когда в товарищах согласья нет, Не прочитать им и "Квартет".
Nz: Ольга Берггольц Антология русской поэзии ЗАМЕТЬ Заметь, заметь! Как легчает сердце, Если не подумать о себе, Если белое свистит и вертится По глухой осине-голытьбе... Я не знаю — кто я, для кого я, Чьи сегодня брови отогреть? Верно то, что за сугробным воем Вязнет полночь в жухлой проворе... — Задыхается, синеет, молит... Не моя ль то песня, не моя ль? Заметь, ты пророчествуешь, что ли, Накипая мукой по краям? Ей ли, проще радужного ситца Растянув пургой спаленный рот,— Посинеть, задохнуться и биться У чужих заборов и ворот?.. Не хочу! Не верится, не верится Наколдованной такой судьбе ...Как легчает, как пустеет сердце, Если не подумать о себе.
Nz: Страна Синих Птиц Анжела Луженкова Ты оставляешь на «когда-то» города, в которых дождь прошёл – по капельке в уют, и утром солнце держит в лапах Аю-даг, и по весне мои глицинии живут. И корабли туда приходят, как мечты, в кусочке лета, появляясь из зимы. Держу одна обрывок неба, где летит солёный ветер в парусах. И подпись – «мы». Мы снова шли с тобой по радуге во сне, туда, где лодки моет море на заре. Ну, а в Москве на завтра обещают снег… Отдам за море сто твоих великих рек. Пойдём по солнцу, через год огромных дней, Там столько моря, что не верится в причал. Там Синих Птиц на воле..., не было синей, а здесь пока ещё никто их не встречал. Там города бегут к морям. С зелёных гор благословляет Бог Христос и Бог Аллах. там столько ветра, что ты скажешь – перебор… А где же я? А я одна.., на кораблях.
Nz: София Парнок РОНДЕЛЬ Она поет: «Аллаверды, Аллаверды — Господь с тобою»,— И вздрогнул он, привычный к бою, Пришлец из буйной Кабарды. Рука и взгляд его тверды,— Не трепетали пред пальбою. Она поет: «Аллаверды, Аллаверды — Господь с тобою». Озарены цыган ряды Луной и жженкой голубою. И, упоенная собою, Под треск гитар, под вопль орды Она поет: «Аллаверды».
полная версия страницы