Форум » Христианство в Армении, Грузии, на Северном Кавказе и в мире. » история жизни в одном из "православных" монастырей » Ответить
история жизни в одном из "православных" монастырей
Самая_Счастливая: Я не хочу быть прописанной в монастыре Президенту Российской Федерации Д.А. Медведеву копии: Его Святейшеству Кириллу, Патриарху Московскому и всея Руси; Генеральному прокурору РФ; Уполномоченному по правам ребёнка при президенте РФ От несовершеннолетней Перовой Валентины Евгеньевны, зарегистрированной по адресу: Владимирская обл., Суздальский р-н, пос. Боголюбово, ул. Ленина, д. 51 в, Свято-Боголюбский монастырь. Фактически проживаю по адресу: г. Москва, ул. Профсоюзная, д.27, корп.4. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Я, Перова Валентина Евгеньевна, родилась 26 сентября 1992 г. До 6 лет жила в Ростовской области в п. Голубинка. Мои родители, Перова Татьяна Анатольевна (нигде не работала) и Перов Евгений Михайлович (сначала работал в милиции, потом электриком), развелись из-за того, что папа стал часто выпивать. После этого мы, три сестры Женя, Маша и я, с мамой уехали в г. Козельск, ул. Победы. Там мы прожили 3 года. Потом мама отвезла в 2001 г. меня и старшую сестру Женю во Владимирскую область, Суздальский район, п. Боголюбово, в Боголюбовский женский монастырь. Я в монастыре оставаться не хотела, но мама сказала, что мы с Женей поживем две недели и потом она нас заберет, а сама с младшей сестрой Машей уехала. Приехала через год и тоже осталась в этом монастыре. Там нас определили в разные группы, меня и Машу в младшую (в разные комнаты), а Женю в старшую. Мама в монастыре работала на сенокосе (летом), зимой на кухне. Виделись очень редко (не разрешали). Мама запрещала писать письма родным, звонить, забрала все адреса. Жила мама недолго, заболела раком и в 2003 г. умерла. Когда мама болела, нас к ней не пускали, два месяца до смерти мы ее не видели вообще. В монастыре жить было трудно, наказывали очень строго, почти ни за что. Посмотришь не так, воспитателю не понравится, может дать очень много поклонов земных, 1000 без отдыха делать, поставить на неустойчивый стул на всю ночь молиться. Спокойно могут лишить еды на день или на три дня. Бьют ремнем пряжкой до синяков. А если в комнату зайдешь без Иисусовой молитвы, то 1000 раз заставят открывать и закрывать дверь и при этом читать молитву. Ходим на службу каждый день, хочешь ты или не хочешь, все равно заставят идти. Стоять было очень тяжело, службы длинные, по 4 часа, а стоять надо не шелохнувшись. Из-за этого у многих девочек больные ноги и у меня тоже. Врач запретила стоять больше 30 минут, но мы все равно стояли. Летом мы работали на поле, а поле большое, 4 гектара (это детское поле). Работало нас немного, 20 человек девочек. Работали с 6-ти до 8-ми вечера. А перерыв был маленький, один час и 30 мин. Или 2 часа. Уставали очень сильно, нас постоянно подгоняли, а ночью поднимали в 12 часов, и мы полтора часа вместе всей группой молились, а кто стоя засыпал, тех выгоняли в коридор на всю ночь молиться. Мне и еще одной девочке Веронике Сариной все надоело, и мы решили сбежать с монастыря. Это было в 2007 году утром, в 7 часов утра. Мы с этой девочкой, пока никто не видел, перелезли через ограду за храмом и убежали в г. Владимир к Ксении (эта Ксения тоже раньше была в этом монастыре, и бабушка у нее работала юристом, поэтому мы и решили убежать к ней). Побыли мы там недолго, всего до 12-ти дня, потому что бабушки в этот момент не было дома и за нами приехали из монастыря на машине, они нам заломали руки за спину и затащили в машину. Приехали за нами наша воспитательница Малькевич Анастасия Сергеевна (м. Рафаила), водитель монастырский и Вероникина мама. Когда нас привезли в монастырь, то стали обзываться, очень сильно ругать, надсмеиваться над нами. И в этот же день посадили нас в затвор (т.е. три дня не есть и не спать, а молиться. Эти затворы в монастыре были часто. Взрослые каждый месяц были в затворе, а дети от 12 лет каждый пост). А в 2008 году нам меняют воспитателя — Малькевич Анастасию Сергеевну (м. Рафаилу) ставят помощником благочинной (это ответственные за порядок в монастыре), а нам ставят воспитателем Ефремову Наталью Ивановну (она в 2007 году пришла в монастырь и имеет юридическое образование). Сначала она к нам относилась нормально. Потом ее начала учить наша бывшая воспитательница, как к нам нужно относиться, перечислила все бывшие наказания и за что наказывать тоже. Наталья Ефремова переусердствовала, молились мы с ней больше, наказания были почти каждый день. Потом она заказала в швейной черные, толстые ночнушки и заставляла спать только в них, а если постираешь и она за день не высохнет, то заставляла спать в сырой. Монахинь она заставляла носить под низом верхней одежды такие ночнушки, а кто не носил, тех очень сильно наказывали ремнем. Воспитательница наша попросила у начальства монастыря древний устав (правила, по которым живут монахи) 1803 года и заставляла нас по этому уставу жить, а там строгие правила. Когда утром наш детский хор пел службу, а потом сразу два акафиста, я и одна девочка Света Кузнецова присели во время акафиста, когда не пели, регенту это не понравилось, и поэтому она про нас хотела рассказать воспитательнице. Мы просили у нее прощения, а она все равно рассказала. Наталья Ефремова нас не стала наказывать, она пошла и рассказала про нас начальству, и они решили нам за это отрезать волосы. Мы ничего про это не знали. Вечером воспитательница зовет меня и Свету Кузнецову и ведет в главный корпус в архиерейскую (там, где владыку принимают), заходим, за нами сразу закрывают двери и облокачивается на них благочинная Валентина Сумина (м. Людмила). В этой комнате были архимандрит Петр, настоятельница монастыря монахиня Георгия, казначей монахиня Арсения (тетя бывшей воспитательницы) и наша бывшая воспитательница м. Рафаила. Настоятельница молча достает из кармана ножницы и дает их архимандриту Петру (Кучер Петр Петрович). Он сначала подзывает Свету, обрезает ей волосы, а потом мне. Мне было очень обидно, потому что за нас некому было заступиться. Старшую сестру после этого перевели жить в главный корпус, чтобы я ей не жаловалась и не общалась с ней. После этого воспитательница стала на меня злиться еще больше. Она стала про меня сочинять всякие разные сплетни. То, что я в храме ворую деньги, хожу в магазин, покупаю косметику и раздаю ее девочкам. Она насчет этого ходила к начальству, и они мне придумывали всякие наказания. Хотя все прекрасно знали, что я никаких денег не ворую, а за пределы монастыря не разрешают выходить даже взрослым. Еще она придумала то, что я целуюсь с мальчиками в монастыре (там даже не разрешают на них смотреть, за это ремнем наказывают). Этому начальство тоже поверило. Меня и еще одну девочку, Ксению Головченко, наказали очень сильно. Нас посадили в разные комнаты без удобств и практически без мебели на 12 суток без еды (на одних сухарях и воде). Эти комнаты были холодные, а общались мы через форточку, т.к. окна выходили на одну сторону. В это время мы ходили пешком за 3 км сдавать экзамены в новосельскую школу. Учителя в это время заниматься к нам не ходили. Из-за всего этого я сбежала второй раз с Кристиной Фёдоровой (девочка из нашей группы). Я туда возвращаться не хочу и видеть этих людей тоже не хочу, кроме родных сестер. Я хочу учиться в школе и получить образование. Хочу жить нормальной жизнью. Прошу защитить мои права и интересы, я не хочу быть прописанной в монастыре. С 19.08.2009 г. я проживаю в Москве по адресу: Ул. Профсоюзная, д.27, корп.4, телефон: 8-499-128-66-20, приют «Дорога к дому». 31.08.2009 г. органы опеки Суздальского района приезжали ко мне и хотели меня забрать. Я отказалась ехать, т.к. очень боюсь, что они меня вернут в монастырь. Мои сестры Маша и Женя продолжают жить в монастыре. Очень надеюсь на Вашу помощь и защиту. 11.09.2009 Перова В.Е. источник: www.ej.ru
Ответов - 3
Самая_Счастливая: Она в монастыре все нам подпишет В редакцию Ежедневного журнала От Кочановой Татьяны Дмитриевны, прож. пгт Черноморское, ул. Кирова,77/22, Ар Крым, Украина,96400, тел.80634809795 Обращаюсь в редакцию в надежде получить поддержку и помощь. Моя дочь, Кочанова Ольга Анатольевна 30.12.87 г. рождения, в тяжелом состоянии находится в настоящее время в Боголюбском монастыре, расположенном во Владимирской обл. Российской Федерации. История такова: 15 июля 2005 г. Оля поехала на экскурсию (судя по всему отлаженный механизм заманивания в монастырь людей — "ЕЖ") в Боголюбский монастырь. С экскурсии она не вернулась. Отличница в учебе, окончила первый курс экономического колледжа, несовершеннолетняя. В течение месяца я и моя мать (Горбуленко А. П. 1938 г.) три раза ездили в скит Спас -Купалище Боголюбского монастыря, чтобы вернуть ребенка к учебе. В ските она находилась до октября 2008 г., потом переведена в Боголюбский монастырь. Мой муж, работник правоохранительных органов, юрист по специальности, умер за полгода до случившегося. По октябрь 2008 г. Оля находилась в розыске. В своих обращениях в правоохранительные органы я подозревала, что ее скрывают в монастыре. Оля работала в ските Спас-Купалище. Тяжелая работа по 16 часов в день, отсутствие выходных и отпусков отразились на ее здоровье. Она носила и грузила на машину мешки в поле, в коровнике выгружала навоз, доила коров вручную, работала в поле, кроме того — длительная служба в храме. Скит имеет 8 га земли. Все это подорвало ее здоровье. В коровнике у нее отняло руки, но когда она обратилась к монахам-работодателям с просьбой о медицинской помощи, ответ был таков: «Ты монашка —ТЕРПИ!». Она стала плакать, кричать, говорила, что уедет домой из монастыря. На нее обратили внимание и положили в больницу в с. Боголюбово на обследование. Томография и рентген находятся в монастыре. Диагноз: сколиоз, спондилез, остеохондроз, 6 протрузий в грудном и шейном отделах, добавочные ребра с обеих сторон. Постоянные боли в спине, даже стоять больно, а тяжести носить не может совсем. Она пролежала в больнице две недели, за это время диски в позвонке не восстановились, а когда ее выписали, матушка Людмила настойчиво посылает ее на работу. Она пыталась объяснить… с одной стороны, невыносимые боли, с другой — бездушие монахинь, и она выпивает упаковку (20шт.) таблеток бакласана. Последнее, что она помнит, что ее начало рвать. В больницу Олю привезли в бессознательном состоянии. В реанимации Владимирской обл. «Точмаш» пять суток она не приходила в сознание, при полном отсутствии дыхания была подключена к искусственному аппарату. Чудом врачи смогли спасти ей жизнь. В «миру» Оля занималась спортом-бегом, плаванием, туризмом; участник многих соревнований в школе и колледже. В настоящее время ее жизнь в опасности. Ей 21 год. Ее закрыли в монастыре, без письменного разрешения владыки Евлогия никого к ней не подпускают. По телефону наст. матушка Георгия не говорит о состоянии здоровья моей дочери. Прошло 7 месяцев, как ее выписали из больницы «Точмаш». Ей необходимо квалифицированное лечение по заболеванию позвоночника и реабилитации сосудов головного мозга, а не глотание таблеток в медпункте Боголюбского монастыря. Моя дочь — гражданка Украины. Монастырь перекрыл канал возвращения ее в Украину, оформив ей вид на жительство в России. Это произошло, когда она находилась в больнице. Я обращаюсь в редакцию. Помогите спасти девочку. За 4 года борьбы я прошла от МВД г. Владимира до Генеральной прокуратуры РФ, Патриархии РПУ. Все сводится к решению духовного о. Петра (Петра Петровича Кучера), который на наши письменные обращения не отвечает, игнорирует телефонные звонки. Сейчас Оля передвигается на коляске. Правоохранительные органы отказались возбудить уголовное дело по факту суицида. Дочь запугали, зомбировали. Она находится в плену. «Она в монастыре все нам подпишет», — говорил в монастырской больнице юрист, отказавшийся представиться. Оля дает показания против родных под давлением, которое на нее оказывают монахи, противоречащие действительности. За 4 года в монастыре она видела 18 мистических явлений. С уважением Т. Д. Кочанова 29.09.09г.
Самая_Счастливая: В случае с сестрами Перовыми были нарушены все законы 25 СЕНТЯБРЯ 2009 г. ЕЖЕДНЕВНЫЙ ЖУРНАЛ "Ежедневный журнал", как и обещал, продолжает следить за делом Вали Перовой, 16-летней воспитанницы Боголюбского монастыря. Церковное руководство уже откликнулось на происходящее: глава пресс-службы Московской патриархии священник Владимир Вигилянский сказал, что даже если одна десятая фактов подтвердится, ответ со стороны священноначалия будет жестким. Пока Валя продолжает жить в московском приюте "Дорога к дому" и мы обратились за дополнительными разъяснениями к руководителю медицинских программ Фонда "Нет алкоголизму и наркомании" (НАН) психиатру Сергею Полятыкину, который наблюдает за девочкой. "ЕЖ": Когда мы только опубликовали Валино письмо, у многих возникло подозрение, что оно подделано или написано под диктовку журналистов: мол, слишком гладко, девочка без образования не может так писать. Но ведь Валя писала письмо, уже будучи у вас в приюте, так что все происходило на ваших глазах. Что скажете? С.П.: Валино образование действительно не соответствует возрасту, поскольку монастырь не отправлял детей в школу и всем оформили экстернат, но она, знаете, в каком-то смысле образец резильентности, есть такой термин, который обозначает жизнестойкость и жизнеспособность. Даже в условиях ограниченной информации, и не только — дети были ограничены и в еде, и в сне плюс тяжелый физический труд, бессмысленное повторение ритуалов, ни от души ни от сердца, — она сохранила высокий уровень интеллекта. Она много читала русской классики, Толстого, Лескова, и у нее очень развитой язык и развитой понятийный аппарат, она хорошо рассказывает, ее приятно слушать. Так что письмо писала она сама, у нас сохранились ее черновики, первый вариант, второй вариант. Помощь единственно заключалась в том, что мы обсуждали с ней, как устроен мир — кто у нас в стране главный, кто детей защищает и так далее. <...> — А вы не пробовали как-то сноситься с обителью, поговорить с настоятельницей? — Я до сих пор никогда не сталкивался с церковными проблемами, но когда Валя к нам попала, волей-неволей посмотрел информацию в прессе об этом монастыре и пришел к выводу, что обсуждать с ними нечего — психология этих людей понятна, я же все-таки психиатр. <...> — Как вам кажется, почему в монастыре так цепляются за Валю, она же уже во второй раз бежит, в первый раз ее вернули, почему они не хотят ее отпустить? — Представьте себе, что есть группа людей с какими-то своими личностными проблемами, которые сбились в некую стаю и для решения своих личностных проблем организовали такую систему — это необходимо для их самоутверждения. Да, у нас много людей, как мама Вали, они социально не устроены, у них проблемы в отношениях с родственниками, у них проблемы с трудоустройством, с воспитанием детей. Но вместо того чтобы оказать реальную помощь этим людям — психологическую, социальную, трудоустроить их, попытаться адаптировать в этом мире, — некоторые используют их психологическую слабость в своих корыстных целях, привязывая их к себе. Тем самым они самоутверждаются, повышают свою самооценку за счет снижения самооценки других: Валя рассказывает, что в монастыре им постоянно объясняли, какие они плохие. Но это ситуация характерна не только для монастыря, мы можем видеть это сплошь и рядом, начиная с любого закрытого коллектива, будь то кадетский корпус, армия, часто даже трудовой коллектив. Это нередкая ситуация в человеческих взаимоотношениях, осложненных социальным неустройством. — Известно, что руководитель вашего фонда, Олег Зыков, большой сторонник ювенальной юстиции. Могла бы ювенальная юстиция в этом случае помочь успешнее разрулить ситуацию? — Смысл ювенальной юстиции в том, что для решения сложных жизненных проблем несовершеннолетних существуют специализированные судебные процедуры. Задача этих процедур — максимально учесть особенности личности ребенка и его окружения. Там не может быть такого примитивного способа принятия решений, как в данном случае: по сестрам Перовым было одно постановление главы администрации — как редиску на рынке, всех троих передать настоятельнице монастыря, и точка. Так не должно быть, такие решения должны приниматься только после тщательного изучения всех обстоятельств. Начиная с каких-то материальных вещей и кончая особенностями психики, поведения, здоровья детей и т.д. А когда это не учитывается, получаются вот такие неприятности. Валя Перова не единственный случай. Мы знаем, что в этом монастыре незаконно удерживается гражданка Украины, которая потеряла здоровье и стала инвалидом от тамошней тяжелой работы, удерживается совершеннолетняя дочь Теленковых, которая страдает тяжелым заболеванием, и фактически люди, которые представляются монахинями, препятствуют ей в получении медицинской помощи, что является преступлением не только перед Богом и своей совестью, но и перед гражданской властью. <...> — Так что же будет с Валей? — Сейчас нашелся человек, православная верующая женщина из Владимирской области, которая подала заявление в суздальскую опеку, чтобы оформить попечительство над Валей. Валя ее знает, они хорошо друг к другу относятся. Возможно, судьба ее устроится таким образом. Сейчас вокруг этого дела шумиха, почему-то часть экзальтированных граждан воспринимает его как нападки на православие. Хотелось бы сказать этим гражданам: не надо отождествлять себя с православием.
Саркис Киликян: Самая_Счастливая пишет: Хотелось бы сказать этим гражданам: не надо отождествлять себя с православием. +1 Точнее не сказать.
полная версия страницы